Возлюбленный отец Антоний!
[...] Вот Вы пишете: «Как жизнь Академии далека от нормы!» Но разве может быть норма, когда все идёт врозь и среди профессоров, и среди студентов? Норма может быть только там, где есть единое живое дело, единая живая цель, где общий труд и объединяющее всех чувство. Раз этого нет – какая же может быть норма? Где рассыпавшийся индивидуализм, там ее не может быть никогда! Вы пишете: «Разве это требуется от преемников апостолов, чтобы они не пили и не скандалили?»
Но… дайте живое дело, дайте могучий толчок, сплотите в одно живое целое – хоть немногих, и, конечно, найдутся силы и люди, приближающиеся и к званию апостольских преемников. Мы вялы, мы скучаем, пьем, скандалим, утомляемся потому, что нет увлекающего нас дела. А нет увлекающего дела потому, что нет общего дела... Как бы идея ни была велика, как бы частные пути ни казались великими, все это может поглотить тогда, когда поглощается в живом организме людского общения.
[Spoiler (click to open)]Самая сила идеи, самая высота ее именно обнаруживается и ценится постольку, поскольку она могла сплотить людей. В Церкви может быть только то, что дает живую связь людям, приобщая их к организму Христа. А кто и что теперь дает эту связь? Кто из студентов ее видит? Они видят личности, их доброту или злобу, их формализм или отзывчивость, их ум или глупость, их косность или неутомимую инициативу, – но они не видят самого главного – органической связи общего, целого, которое могло бы их поглотить и возродить... Они не видят, потому что этого и нет. А нет почему? Потому что никто не поглощен Христом настолько, чтобы забыть о себе.
Кто достиг этого, хотя в ничтожной степени – тот проявит организующую внутреннюю силу, которая свойственна Христу… Так созидались монастыри; так созидались всякие христианские общины, всякие христианские движения…
Если с этой точки зрения посмотреть на нас самих, недостойнейших служителей Церкви, призванных, однако, к великому делу, порожденных в великую минуту, то получится впечатление ужасное… Мы не только все рассыпаны и рассеяны внешне, но и внутренне-то мы все из периферии. Даже лучшие из нас не имеют внутренней силы сказать: так говорит Господь! Или: так повелевает Церковь! Никто из нас не призван еще Господом. Никому Он не открыл прямой Своей воли. Никто не может еще с дерзновением слышать и передавать Его голос, несущийся по живому телу Церкви… Мы что-то чувствуем, чего-то шевелимся, волнуемся – но это даже пока еще не лепет, имеющий в себе органический задаток будущего ясного раскрытия блага…
[...] Как Вы думаете, может ли настать момент, когда искренние ревнители возрождения православной церковной жизни создадут некоторую форму своего взаимного общения, общую программу действия, сформулируют общие свои задачи, цели, средства и пр.? Вчера прочитал об отце Исидоре. Люблю его, но тяжко ему будет, и выиграет ли дело? Ему нужен величайший подъем духа, чтобы преодолеть трудности и внутри и вне себя, в стенах Академии и за стенами ее. И любовь к нему митрополита только усложнит эти трудности. Вероятно, что Академия будет идти и далее по принятому пути, пока дело не дойдёт до необходимости коренной реформы, которая и будет началом возрождения высшего духовного воспитания и образования. Все настоящее только подготовляет кризис, когда паллиативы будут признаны невозможными и вредными. — Привет отцу Григорию, отцу Герману, отцу Трифону, отцу Клименту и всей братии. Я всегда молюсь о всех вас. Целую Вас крепким братским лобзанием. — Искренно любящий Вас
архимандрит Михаил
На поставленный выше вопрос об общении ревнующих о возрождении православно-церковной жизни — напишите мне ответ со своими предложениями. Вам там ближе знать.
Journal information