...
Когда о. Георгий начинал вести длительную катехизацию, и позже, когда в братстве выросли и другие катехизаторы, какими были основные проблемы? Например, какие-то из тех, что упоминались в опросе, опубликованном в предыдущем номере «Кифы»? Что изменилось за эти тридцать лет?
А. Копировский. Может быть, это прозвучит странно, но я не помню никаких проблем длительной катехизации. Возможно, потому, что она тогда не была сразу полуторагодовой, а длилась несколько месяцев, и постепенно росла по объёму и по времени. Не было мучительных раздумий: «надо это или не надо?», «а что бы нам к этому ещё прибавить?» и т. п., всё было очень естественно и потому органично. Мы ясно понимали, что в церковь нельзя вскочить как в вагон уходящего поезда, что человек должен в церковь войти благоговейно и осознанно, оглядеться и всё принять, узнать как своё. Узнать внутренне, как то, к чему всегда стремилось его сердце, и принять это не как приятное дополнение к прежней жизни, а как то, что теперь становится её центром. Так, как я когда-то узнал, почувствовал истину в словах о. Георгия, тогда ещё студента Плехановского института. Его ответы на мои вопросы (а вопросы я задавал атеистического характера, «на засыпку»), – было тем, чего я всегда ждал, и где-то внутри себя был уверен, что это есть.
Естественно, что при таком подходе оглашение не могло ограничиваться несколькими встречами. Надо было взять серьёзный разбег, чтобы как следует «прыгнуть».
Все эти 30 лет так беспроблемно всё и развивалось?
А. Копировский. Не беспроблемно, но проблемы были, в основном, рабочего характера – их никто не воспринимал как серьёзные преграды, ставящие под вопрос само дело. Конечно, никто тогда и не думал, что это – возрождение катехизации в Русской православной церкви. Но было очевидно, что котёл забурлил, что-то заварилось, и оглашение надо продолжать именно потому, что это естественно, что так должно и быть. Было видно, что люди оглашения ждут, им это нужно.
Все годы гонений на братство длительная катехизация ведь нигде нам не выставлялась нашими оппонентами в счёт как что-то неправильное? Я такого не помню совсем.
А. Копировский. Нет, не выставлялась. Но многие протестовали против катехизации уже крещёных – это вызывало у них и гнев, и возмущение, и смех. «Вы что, и меня, что ли, будете катехизировать?» – говорил какой-нибудь священник.
Они считали, что главное – человека скорее крестить, а потом всё как-то само собой образуется, и он сам придёт в Церковь. А на самом деле было по-другому: люди крестятся, выпьют на радостях – и исчезнут. «Ничего, потом Господь его приведёт» – чисто магический подход! Вот это заблуждение было проблемой, и ещё то, что никто из считавших так не слушал никаких аргументов. Помню, как мы с батюшкой привезли одного нашего колебавшегося в вере друга, ровесника, Сашу Тихенко (ныне покойного) в пустыньку к о. Тавриону, чтобы показать ему, что такое Церковь. Там мы познакомились с Дмитрием Смирновым, он тогда ещё не был священником, а был таким же молодым верующим, как мы. И он Сашу спросил: «Ты почему не крестишься?» Саша отвечает: «Я ещё не готов, готовлюсь». Смирнов посмотрел на него и сказал: «Не слушай их (и на нас показывает), давай крестись скорей!» Но, слава Богу, Саша сообразил, что так делать не надо, и только подготовившись всерьёз, преодолев свои сомнения, крестился – и это был совсем другой разговор.
То есть мы встречались с непониманием не только в официальной среде, но и среди своих. И это было общим заблуждением, что главное – крестить, таинство само «сработает». Ну а как оно работает без личных усилий человека – мы знаем.
Интересно, что когда много лет спустя патриарх Алексий сказал, что нужна и катехизация крещёных (крещённых поспешно, без подготовки), никто не вспомнил, что за это когда-то о. Георгия обвиняли в ереси.
Journal information