К концу поста у некоторых опять обостряется духовное и душевное состояние, об этом не смогла не написать
nat_i у себя в журнале. Заговорили с ней на тему о том, как можно помочь фундаменталистам, которые, вероятно, по-своему искренне не хотят замечать реальности как она есть, а вечно придумывают какие-то ужасы и начинают убеждать в этом всех остальных. Утешилась я Льюисом, известным местом из "Последней битвы". Несчастные гномы так боялись быть обманутыми, что совершенно искренне видели всё с точностью до наоборот. Но всё же Аслан готов был помочь каждому из них.
Люси повела их, и вскоре они увидели гномов. Это было странное зрелище. Гномы не прогуливались, не радовались и не отдыхали (хотя связывающие их веревки исчезли), они сидели маленьким тесным кружком, лицом друг к другу, не глядели по сторонам и не замечали никого, пока Люси и Тириан не подошли так близко, что смогли прикоснуться к ним. Гномы разом подняли головы, как будто ничего не видя, а только прислушиваясь и пытаясь по звукам угадать, что происходит. - Осторожней! - угрюмо сказал один, - соображайте, куда идете, вы сейчас наступите нам на головы! - Вот еще, - возмутился Юстэс. - Мы не слепые, у нас есть глаза. - У тебя, должно быть, прекрасное зрение, если ты можешь здесь хоть что-нибудь разглядеть, - буркнул тот же гном (звали его Диггл). - Здесь? - спросил Эдмунд. - Какой ты тупица, конечно здесь, - ответил Диггл, - в этой черной как смоль, вонючей маленькой дыре. - Вы ослепли? - спросил Тириан. - А разве ты не слепнешь в темноте? - отозвался Диггл. - Но ведь здесь светло, глупые гномы, - воскликнула Люси. - Разве вы не видите? Посмотрите! Посмотрите вокруг! Разве вы не видите неба, деревьев, цветов, разве вы не видите меня! - Как, во имя всех Обманщиков, я увижу то, чего нет, и как я могу видеть тебя лучше, чем ты меня, в такой темнотище? - Но я вижу тебя, - возразила Люси. - И могу это доказать. У тебя во рту трубка. - Так может сказать каждый, кому знаком запах табака, - отозвался Диггл. - О, бедняги! Это ужасно, - огорчилась Люси. И тут у нее возникла мысль. Она сорвала дикую фиалку: "Послушай, гном, если у тебя что-то не то с глазами, то с носом, наверно, все в порядке. Понюхай это". Она наклонилась и поднесла свежий влажный цветок к безобразному носу Диггла. Но ей пришлось быстро отскочить назад, чтобы избежать удара маленького тяжелого кулака. - Как ты смеешь? - закричал он. - Зачем ты суешь этот мерзкий помет прямо мне в лицо? Тут еще и чертополох. Что за нахальство! ... - Аслан, - попросила Люси сквозь слезы, - можешь ли ты... сделаешь ли ты что-нибудь для этих бедных гномов? - Дорогая, - ответил Аслан, - я покажу тебе, что я могу сделать, и чего не могу. Он подошел к гномам поближе и издал низкое рычание, сотрясшее воздух. Гномы заговорили друг с другом: "Слышишь? Это та шайка на другом конце Хлева. Пытаются испугать нас. Они делают это специальной машиной, не будем обращать внимания. Не дадим снова обмануть нас". Аслан поднял голову и потряс гривой. Внезапно на коленях у гномов оказались роскошные яства: пироги, языки, голуби, трюфели, мороженое, а в правой руке у каждого бокал с отличным вином. И все было бесполезно. Они начали жадно есть и пить, но было ясно - они не понимают, что у них в руках. Им казалось, будто они едят то, что можно найти в Хлеву. Один говорил, что пытается есть солому, другой - что нашел кусок старой репы, а третий - что ест сырой капустный лист. Потом они подняли к губам золотые бокалы с красным вином и сказали: "Нравится ли вам пить грязную воду из того же корыта, что и осел? Никогда не думали, что дойдем до такого". Вскоре каждому стало казаться, что другой нашел что-то более вкусное; они начали драться и отнимать друг у друга куски и ссорились до тех пор, пока не завязалась настоящая драка, и вся изысканная еда была размазана по их лицам и одежде и растоптана под ногами. Наконец они сели, чтобы привести в порядок кровоточащие носы, и сказали: - Во всяком случае, здесь нет Обманщика. Мы никому не позволим обманывать нас. Гномы для гномов. - Вот видите, - промолвил Аслан, - они не позволяют нам помочь им. Они выбрали хитрость вместо веры. Их тюрьма внутри них, и потому они в тюрьме. Они так боятся быть обманутыми, что не могут выйти из нее.

Journal information